Boris Mikhaïlov. Case History

C’est comme si les photographies de Boris Mikhaïlov ouvraient le monde des SDF sous une forme de vie immédiate se manifestant corporellement. L’accord du photographe avec ce qu’il voit, et il ne voit que ce qui ne peut pas être représenté, ce qui est habituellement caché, des corps malades, partiellement repoussants, frappés par des virus et des parasites inconnus, des corps sans défense, comme les corps des morts. C’est comme s’ils étaient vivants, mais le sens véritable de leur existence est la survie ; c’est de là que provient la très grande honte de la vie. Le désarroi, il n’y a ni patrie, ni lieu, ni but, ni volonté, ni honte. Ayant perdu la honte et la faute, leur vie s’est concentrée sur la frontière au-delà de laquelle l’existence habituelle devient impossible. [1]

Valeri Podoroga, in Vremia Posle, 2013

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

[1] Фотографии Михайлова как будто открывают мир бомжей в непосредственной телесно явленной форме жизни.Согласие фотографа с тем, что он видит, а видит же он лишь то, что не может быть представлено, что обычно скрывается,  больные тела, отчасти отталкивающие, пораженные неизвестными вирусами и паразитами, тела без защиты, как тела мертвецов. Как будто они живы, но истинный смысл их существования – выживание; вот откуда уходит величайший стыд жизни. Неприкаянность, нет ни родины, ни места, ни цели, ни воли, ни стыда. Потерявшие стыд и вину, их жизнь сосредоточилась на границе, за которой привычное существование становится невозможным.